Потерять и обрести. Страница 1

Сандра Паретти

Потерять и обрести

1

В лучах заходящего солнца вдоль побережья по направлению к Сен-Мало мчался свадебный кортеж. Пыль вздымалась из-под копыт рысаков, гривы развевались по ветру. Поскрипывали рессоры двух окованных серебром карет и колясок с багажом, на которых громоздились сундуки из сандалового дерева. На всем лежал отпечаток поездки длиной в триста миль по пыльной дороге. Однако даже бешеная скачка казалась Каролине недостаточно быстрой. Ей были нужны кони, обгоняющие ее желания. На подступах к цели она с трудом сдерживала свое нетерпение.

На сиденье напротив удобно устроился Филипп.

– Думаю, кареты еще никогда так быстро не преодолевали путь от Парижа до Сен-Мало. Если его яхта столь же быстроходна, он должен выиграть кубок принца-регента. В ответ Каролина только улыбнулась. Она совсем позабыла о регате морских парусных судов вокруг острова Уайт, в которой принимал участие герцог, а сейчас ее внимание привлекло нечто другое. Вдали показались очертания бретонского портового города: городская стена с воротами, промытые дождями и ветрами остроконечные крыши с зубцами из старого, потускневшего серебра и господствующий над всем филигранный готический собор. Там, в Сен-Винсене, она преклонит завтра, в день равноденствия, по традиции многих поколений в ее семье, рядом с ним колена у алтаря. 23 сентября 1815 года она из графини Каролины де ля Ромм Аллери превратится в герцогиню фон Беломер. Филипп пересел к ней.

– Смотри! Это и есть замок!

Омываемый белой кромкой прибоя и соединенный молом с сушей, замок Мортемер с четырьмя угловыми башнями XVI века скорей походил на неприступную крепость, окруженную водой.

Широким ровным аллюром им навстречу приближался отряд. На расстоянии одного лошадиного корпуса до первой кареты всадники разделились и на полном скаку остановились. Кареты покатились через строй верховых, и вдруг в воздухе запестрели цветы. Приподнявшись в стременах, мужчины осыпали цветами карету невесты.

В сопровождении эскорта всадников свадебный кортеж проследовал дальше. Они свернули с широкой дороги на более узкую, которая, описывая широкую дугу в тени крепостных стен Сен-Мало, спускалась вниз. Над морем возвышался замок Мортемер, старый и несокрушимый, как скала, из которой росли его стены и башни. На боковых башенках реяли разноцветные знамена. Кареты прогрохотали по толстым бревнам мола и въехали во двор замка. Садовник с помощником украшали дом свежими зелеными ветвями и яркими цветочными гирляндами, плотники сооружали площадку для танцев, служанки сновали с корзинами, наполненными различной снедью. На железных крючьях висела дичь, освежеванные ягнята, говяжьи туши. Из открытых кухонных окон разносились дразнящие запахи готовящейся пищи. Вся картина была озарена багровым отсветом уходящего дня, который, казалось, медлил, словно многоцветие карет, всадников, радостных людей давало ему повод еще немного задержаться.

Карета дернулась и остановилась у входа. Филипп выпрыгнул и протянул руку Каролине. Потом он поспешил ко второй карете, чтобы помочь выйти Элиэтт, сводной сестре герцога, приехавшей вместе с ними из Парижа. Пажи раскатали синюю дорожку, на которой золотыми нитками был выткан герб герцогов Беломер – птица феникс.

Каролина с улыбкой шествовала мимо гостей, и каждый пытался поймать взгляд женщины, сумевшей околдовать человека, сердце которого считалось неприступным. Ее отделяли несколько шагов от портала, когда из полумрака двери вышел Лебланк, управляющий владениями герцога. Он склонил голову перед Каролиной – в этом приветствии скорее была вежливость хозяина, чем подобострастие слуги.

– Графиня, от имени герцога – добро пожаловать в замок Мортемер!

Она стояла у порога, к которому ее привел такой длинный путь, и не решалась войти, внезапно охваченная робостью. Последнее время она боялась себе признаться, что в светлой мелодии ее счастья присутствовал темный звук. Теперь он был уже явственно различим. Каролина внутренне противилась, не желая допустить мысли, что счастье и на этот раз – скорее всего лишь мираж. Однако в ее жизни уже было столько разочарований, что она и сейчас не растерялась. Она посмотрела на Лебланка:

– Сообщите мне, когда придет яхта герцога.

Ее голос никак не выдавал ее чувств.

Лебланк молча поклонился. Легенда, опережавшая эту женщину, не произвела на него никакого впечатления. Женская красота никогда не действовала на него. Он был силен и неуязвим, как бывают сильны те, кому неведомы сомнение и надежда, любовь и ненависть. Однако спокойствие, с которым эта женщина преодолела первый сложный момент, расположило его к ней. Похоже, она достойна его господина… и услуг такого человека, как он – Лебланк.

– Разрешите проводить вас?

Комнаты для гостей располагались в западной башне. Лишь завтра, после венчания, невеста переберется в заново отстроенное крыло. Каролина приказала слугам поставить дорожные кофры и сундуки нераспакованными. Она стояла у широкого, полукруглого окна, из которого открывался вид на море.

– Я его не понимаю, – произнесла стоявшая рядом Элиэтт. – Даже в такой день он не мог отказаться от своих прихотей.

Каролина не ответила. Ничто не могло омрачить ее радужного настроения. Взглядом, в котором одновременно сквозили восхищение и разочарование, Элиэтт посмотрела на нее. Сама она казалась себе древней старухой рядом с этим созданием.

Чересчур старой и чересчур осторожной, чтобы быть любимой. Она никогда бы не смогла так, как эта девушка, целиком отдаваться во власть момента. У нее всегда нехватало духу сделать решающий шаг.

– В отличие от вас у меня просто нет тех сил, которые нужны, чтобы удержать счастье – почти против своей воли произнесла Элиэтт.

Каролина с улыбкой покачала головой.

– Вы же его знаете, хождение под парусом .– его страсть. И знаете, что с тех пор, как существует кубок регента, он охотится за ним. И всегда он ускользал от него, хотя был буквально на расстоянии протянутой руки. Но на этот раз награда обязательно достанется ему. Я это чувствую. И мне кажется, что он это сделал исключительно из любви ко мне.

Снаружи послышались шаги, потом раздался стук в дверь. Вошел Лебланк в сопровождении двух лакеев в ливреях с массивными серебряными подсвечниками.

– Закройте ставни, – распорядился он своим глуховатым голосом. Казалось, что только голос и глаза были одушевленными в облике этого странного человека. – Сейчас будет буря!

– Буря?! – Его слова были обращены вовсе не к ней, но Каролина вздрогнула на этом слове.

– Сейчас, в сентябре, штормовое время, – пояснил он и поинтересовался: – Вы будете ужинать в комнате?

– Это не к спеху. Я скажу, когда проголодаюсь.

Дверь за Лебланком и двумя слугами закрылась.

– Для меня он всегда остается загадкой, – заметила Элиэтт. – Его настоящее имя никто не знает. Ему было девять или десять лет, меня тогда еще не было, когда море выбросило его на берег и наша семья приняла его. Уже тогда его волосы были белы, как снег. Отсюда и его имя – Лебланк, то есть «белый».

Каролина вспомнила мелкий, будто бисерный, почерк, которым был написан свадебный контракт, составленный Лебланком.

– И он управляет всем состоянием?

– Нет ничего, что бы не превращалось в его руках в золото. Он находит все новые источники дохода, откапывает забытые ленные документы, древние привилегии. Он взимает плату за каждую голову скота, который гонят мимо по нашей дороге на рынок. Местная община обязана поставлять нам на каждую Пасху пряники, Сен-Винсенское аббатство должно нам двенадцать месс в году… Все в округе называют Q его не иначе, как королем Сен-Мало. Не спрашивайте меня, чем мы владеем. Я в этом так же мало смыслю, как и герцог. Знаю только одно: в то время как многие аристократические роды нищают, а эмигранты все потеряли, Лебланк скопил кучу денег и приумножил их.